|
Я не могу похвалить слабую и робкую добродетель, непроворную и замкнувшуюся, которая не делает вылазок и не имеет врагов, а крадется по жизненному пути, вместо того чтобы по жаре и пыли бежать за венком бессмертия.
Пунктуальность — одна из важнейших добродетелей. Не уставайте повторять это своим подчиненным и вообще всем нижестоящим.
Вежливость — первая и самая приятная добродетель.
Как бы добродетельна ни была женщина, похвала её добродетельности радует её меньше всего.
Жажда заслужить расточаемые нам похвалы укрепляет нашу добродетель; таким образом, похвалы нашему уму, доблести и красоте делают нас умнее, доблестнее и красивее.
То, что мы принимаем за добродетель, нередко оказывается сочетанием корыстных желаний и поступков, искусно подобранных судьбой или нашей собственной хитростью; так, например, порою женщины бывают целомудренны, а мужчины — доблестны совсем не потому, что им действительно свойственны целомудрие и доблесть.
Наши добродетели — это чаще всего искусно переряженные пороки.
Пороки входят в состав добродетелей, как яды в состав лекарств; благоразумие смешивает их, ослабляет их действие и потом умело пользуется ими как средством против жизненных невзгод.
Вернейший признак высоких добродетелей от самого рождения не знать зависти.
Похвалы за доброту достоин лишь человек, у которого хватает твердости характера на то, чтобы иной раз быть злым; в противном случае доброта чаще всего говорит лишь о бездеятельности или о недостатке воли.
Нет такого порока, который не рядился бы под какую нибудь добродетель или не прибегал бы к её помощи.
Иным людям легче украсить себя множеством добродетелей, чем избавиться от одного недостатка.
Грубость стародумовского общества измеряется необходимостью доказывать материальную пользу добродетели.
Мученики порока превосходят мучеников добродетели как своей стойкостью, так и числом.
Мы более склонны перенимать чужие пороки, чем добродетели: болезнь гораздо более заразна, чем здоровье.
Добродетель прекрасная вещь; и злые и добрые отзываются о ней хорошо. Ибо она выгодна для первых и для вторых.
В природе человеческой два противоположных начала: самолюбие, влекущее нас к себе самим, и добродетельность, толкающая нас к другим. Если бы одна из этих пружин сломалась, человек был бы злым до бешенства или великодушным до безумия.
Если ваш знакомый полагает, что между добродетелью и пороком нет никакой разницы, после его ухода нелишне пересчитать чайные ложки.
Доброта в нашей власти; увлечение — нет.
От человека, которого невозможно развеселить, добрых дел ждать не приходится.