|
Мерило народа не то, каков он есть, а то, что считает прекрасным и истинным, по чем воздыхает.
Высшая и самая характерная черта нашего народа — это чувство справедливости и жажда её.
Народ, который может быть спасен лишь одним единственным человеком, заслуживает кнута.
Об идеалах нации можно судить по её рекламе.
По степени большего или меньшего уважения к труду и по уменью оценивать труд… соответственно его истинной ценности — можно узнать степень цивилизации народа.
Любовь к народу — наша первооснова.
Только добрый и талантливый народ может сохранить величавое спокойствие духа и юмор в любых, и самых трудных, обстоятельствах. Пословицы, поговорки, прибаутки, рождаясь в недрах народных масс, говорят о здоровом, могучем организме.
Величие народа не измеряется его численностью, как величие человека не измеряется его ростом; единственной мерой служит его умственное развитие и его нравственный уровень.
Нельзя людей освобождать к наружной жизни больше, чем они освобождены внутри. Как ни странно, но опыт показывает, что народам легче выносить насильственное бремя рабства, чем дар излишней свободы.
Светские люди не говорят о таких мелочах, о каких судачит народ, но и народ не интересуется таким вздором, каким заняты светские люди.
Гений, дух, характер народа проявляются в его пословицах.
Мифология: совокупность первоначальных верований народа о его происхождении, древнейшей истории, героях, богах и пр., в отличие от достоверных сведений, выдуманных впоследствии.
Народ, подобно ребенку, может только плакать или смеяться. Хорошо различаешь, радуется он или страдает. Но чему он рад и что у него болит — часто трудно узнать.
Не могу взять в толк, каким образом можно предъявить обвинительный приговор всему народу.
Если народ бунтует, то не от стремления взять чужое, а от невозможности сохранить свое.
Свобода не выживет, если народ продажен.
Почти чудовищно, как люди могли дойти до такого состояния сознания, что в мнении и воле большинства увидели источник и критерий правды и истины!
Самодержавие народа — самое страшное самодержавие, ибо в нем зависит человек от непросветленного количества, от темных инстинктов масс. Воля одного, воля немногих не может так далеко простирать свои притязания, как воля всех.
Глубже она идти не может. Само содержание народной воли не интересует демократический принцип. Народная воля может захотеть самого страшного зла, и демократический принцип ничего не может возразить против этого.
По настоящему нация велика не тогда, когда она состоит из большого числа думающих, свободных и энергичных людей, а когда мысль, свобода и энергия подчинены идеалу более высокому, чем у среднего члена общества.