|
Тот, кто может изящно объяснить людям то, что они и без того знают, быстрее других завоевывает репутацию умного.
Учитель должен обладать максимальным авторитетом и минимальной властью.
Ссылка на авторитет — не довод.
Не знаю, существует ли Бог, но для его репутации было бы лучше, если бы он не существовал.
В этом мире счастлив лишь тот автор, который не печётся о своей репутации.
Репутация — это маска, которую человеку приходится носить точно так же, как брюки или пиджак.
Куда бы мы ни шли, репутация наша — неважно, хорошая ли, дурная — нас обязательно опередит.
До изобретения аннотаций на суперобложках автор был вынужден создавать себе имя писательским мастерством.
Характер подобен дереву, а репутация — его тени. Мы заботимся о тени; но на самом деле надо думать о дереве.
Хорошая репутация более важна, чем чистая рубашка. Рубашку можно выстирать, репутацию — никогда.
Какой бы высокой ни была репутация, она не стоит затраченных на неё денег.
Чтобы покарать меня за отвращение к авторитетам, судьба сделала авторитетом меня самого.
Авторитет происходит от разума, а не разум от авторитета; всякий авторитет, не признанный разумом, — бессилен.
И не судите о том, что является лучшим и более справедливым, по большинству авторитетов: ибо мнение одного и худшего может превосходить в каком либо вопросе мнения многих и более высоких…
Никакое совместное действие невозможно без навязывания некоторому числу людей чужой воли, то есть без авторитета.
Репутацию врачу создают знаменитости, умершие под его наблюдением.
Людям приходится делать ужасные вещи, чтобы сохранять респектабельность.
Разрушенная репутация подобна разбитой вазе — её можно склеить, но всегда заметны поврежденные места.
Репутация державы точнее всего определяется той суммой, какую она способна взять в долг.
Я знатен — и люди чтут меня. Но то, что они чтут, — это высокая шапка и широкий пояс. Я унижен — и люди презирают меня. Но то, что они презирают, — это холщовый халат и соломенные сандалии. Но ведь в действительности люди меня не чтут — чему же мне радоваться? Они в действительности меня не презирают — чему же мне огорчаться?