|
Лучше просто послушаться голоса своих страстей, чем унижать разум подыскиванием оправданий для них.
Скольким супружеским парам для счастья не хватает всего лишь чуточку страсти! А скольким не хватает всего лишь чуточку безразличия!
Страсти — вот ораторы многолюдных собраний.
Все мы плывем по волнам океана; разум служит нам компасом, а страсти — ветром, гонящим нас.
Человек должен быть доступен для страстей, но и властен располагать ими.
Человек, оказавшийся в плену своих страстей, свободным быть не может.
Кто же, кроме безумцев, не знает, что любовь соединена со страстью и слепым заблуждением, из за которых разделяет связанное и разрывает соединенное.
Всякое дело не идет без настоящей страсти и любви.
В конце концов мы любим наше собственное вожделение, а не предмет его.
Ни одна страсть не помрачает в такой мере ясность суждения, как гнев.
Благоразумие просвещает, а страсть ослепляет.
Человек безудержных страстей привлекателен только в книгах.
Страсть — это есть энергично стремящаяся к своему предмету существенная сила человека.
Гордость — благородная страсть — не слепа по отношению к собственным недостаткам. Этим отличается надменность.
Страстям присущи такая несправедливость и такое своекорыстие, что доверять им опасно и следует их остерегаться даже тогда, когда они кажутся вполне разумными.
Страсть часто превращает умного человека в глупца, но не менее часто наделяет дураков умом.
Страсти — это единственные ораторы, доводы которых всегда убедительны; их искусство рождено как бы самой природой и зиждется на непреложных законах. Поэтому человек бесхитростный, но увлеченный страстью, может убедить скорее, чем красноречивый, но равнодушный.
Долговечность наших страстей не более зависит от нас, чем долговечность жизни.
Люди часто похваляются самыми преступными страстями, но в зависти, страсти робкой и стыдливой, никто не смеет признаться.
Чиста и свободна от влияния других страстей только та любовь, которая таится в глубине нашего сердца и неведома нам самим.