Афоризмы Дэвида Юма

Ничто не свободно так, как мысль человека.

Злорадство… есть ничем не вызванное желание причинить зло другому лицу, чтобы путем сравнения с собственным положением испытать удовольствие.

Самая строгая мораль позволяет нам чувствовать удовольствие при мысли о великодушном поступке…

Когда религиозность соединяется со страстью к чудесному, тогда конец всякому здравому смыслу, и свидетельство людей теряет всякий авторитет.

Если единственным мотивом наших действий является желание показать свою свободу, значит, мы никак не можем освободиться от уз необходимости.

Себялюбие… порождает правила справедливости и является первым мотивом соблюдения последних.

Обычно счастье покровительствует смелым и предприимчивым, но ничто не внушает нам большую смелость, чем хорошее мнение о самих себе.

Дружба — это спокойная и тихая привязанность, направляемая и укрепляемая привычкой, возникающей из долгого общения и взаимных обязательств.

Любовь есть не что иное, как желание счастья другому лицу…

У нас нет иных мотивов, которые побуждали бы нас исполнять обещания, кроме чувства долга. Если бы мы думали, что обещаниям не присуща нравственная обязательность, мы не чувствовали бы склонности соблюдать их.

Ничто не может быть более похвальным, чем сознание собственного достоинства в тех случаях, когда мы действительно обладаем ценными качествами.

Благая цель может сообщить ценность только таким средствам, которые достаточны и действительно ведут к цели.

Склонность к радости и к надежде — истинное счастье; склонность к опасению и меланхолии — настоящее несчастье.

Если какой нибудь поступок добродетелен или порочен, это является лишь признаком определенного душевного качества или характера; он должен проистекать из постоянных принципов нашего духа, распространяющихся на все поведение человека и входящих в его личный характер.

Человеку, который долго говорит о себе, трудно избежать тщеславия.

Сами по себе поступки, если они не проистекают из какого либо постоянного принципа… не имеют значения для нравственности.

Если храбрость и честолюбие не регулируются благожелательностью, они могут сделать из человека только тирана или разбойника.

Было бы бесполезно наказывать человека за глупость или убеждать его, чтобы он был мудрым и проницательным, хотя те же самые наказания и убеждения могут оказать значительное влияние, если дело касается справедливости и несправедливости.

Услуга, оказанная нам, приятна главным образом потому, что льстит нашему тщеславию и свидетельствует о добром расположении и уважении к нам лица, её оказавшего.

Все, что мы называем героической доблестью и чем восхищаемся как величием и возвышенностью духа, есть не что иное, как спокойная и твердо обоснованная гордость и самоуважение…