Афоризмы Джорджа Бернарда Шоу

Революции никогда ещё не облегчали бремя тирании, а лишь перекладывали его на другие плечи.

Мужчины всегда думают, что будут безжалостны к своим врагам, но, когда доходит до дела, оказывается, что истинно дурные люди так же редки, как истинно хорошие.

Лицемерие не составляет первой обязанности родителя.

Каждый век, и в каждой сфере, имеет своих героев. Наименее способный генерал в стране считается её Цезарем, наименее глупый государственный человек её Солоном, наименее запутанный мыслитель её Сократом и наименее заурядный поэт её Шекспиром.

В каждой грезе заключено пророчество; каждая шутка оборачивается истиной в лоне вечности.

Оригинальная точка зрения сначала представляется шуткой и причудой, затем — кощунством и предательством, затем — спорным вопросом и наконец — истиной в последней инстанции.

Королями не рождаются. Ими становятся — вследствие всеобщего заблуждения.

Для блага общества необходимо, чтобы гений имел право подстрекать к бунту, богохульствовать, оскорблять общественное мнение, развращать юные умы — иными словами, шокировать наших тетушек и дядюшек.

Искренним быть не опасно, тем более если вы вдобавок глупы.

Вам никогда не сочинить хорошей книги, не написав прежде несколько плохих.

Серьезность — это потуги маленького человека на величие.

Молодость чудесная вещь. Сущее преступление отдавать её детям, чтобы те тратили её попусту.

Критик смотрит и слушает с таким же напряжением, с каким играет актер.

Не возлюби ближнего своего, как себя самого, ибо если ты ладишь с собой, получится неприлично; если нет — обидно.

Добродетель не в том, чтобы воздержаться от греха, а в том, чтобы не желать греха.

Демократия есть механизм, гарантирующий, что нами управляют не лучше, чем мы того заслуживаем.

Враги великого художника обретаются среди художников, а не среди рядовой публики.

Трусость универсальна. Патриотизм, общественное мнение, родительский долг, дисциплина, религия, мораль — все это лишь красивые слова для обозначения страха; а жестокость, обжорство и легковерие оказывают трусости моральную поддержку.

Если бы великому человеку удалось донести до нас свою мысль, мы бы его повесили.

Те, кто знает Шекспира, познакомились с ним ещё до того, как им исполнилось двадцать пять лет: после двадцати пяти человеку приходится больше жить, чем читать.