Афоризмы Мишеля де Монтень

Люди ничему так твердо не верят, как тому, о чем они меньше всего знают, и никто не выступает с такой самоуверенностью, как сочинители всяких басен — например алхимики, астрологи, предсказатели, хироманты…

Старикам не стоит думать о смерти: пусть лучше позаботятся о том, как получше разрыхлить грядки на огороде.

Мера жизни не в её длительности, а в том, как вы её использовали.

Когда я играю с кошкой, неизвестно, кто кого больше развлекает.

Что может быть труднее, чем уберечься от врага, надевшего на себя личину нашего самого преданного друга.

У животных есть та благородная особенность, что лев никогда не становится из малодушия рабом другого льва, а конь — рабом другого коня.

Мозг, хорошо устроенный, стоит больше, чем мозг, хорошо наполненный.

Хороши или плохи события жизни, во многом зависит от того, как мы их воспринимаем.

Трусость — мать жестокости.

Подлинным зеркалом нашего образа мыслей является наша жизнь.

С чем бы мы ни знакомились, чем бы ни наслаждались, мы все время чувствуем, что это нас не удовлетворяет, и жарко стремимся к будущему, к неизведанному, так как настоящее не может нас насытить; не потому, на мой взгляд, что в нем нет ничего, могущего нас насытить, а потому, что сами способы насыщения у нас нездоровые и беспорядочные.

Спервоначалу чье-либо заблуждение становится общим, а затем уж общее заблуждение становится личным. Вот и растет постройка, к которой каждый прикладывает руку так, что самый дальний свидетель события оказывается осведомленным лучше, чем непосредственный, а последний человек, узнавший о нем — гораздо более убежденным, чем первый.

Наружность мужчины служит весьма малым ручательством за него, но тем не менее, она представляет нечто значительное.

Будем-те остерегаться, чтобы старость не наложила больше морщин на нашу душу, чем на наше лицо.

Те, кто содержит животных, должны признать, что скорее они служат животным, чем животные им.

В начале всяческой философии лежит удивление, её развитием является исследование, её концом — незнание.

Чтобы обучить другого, требуется больше ума, чем чтобы научиться самому.

Кто знает, не лишены ли мы одного, двух, трех или нескольких чувств?

Правда настолько великая вещь, что мы не должны пренебрегать ничем, что ведет к ней.

Кому недостает мужества как для того, чтобы выдержать смерть, так и для того, чтобы выдержать жизнь, кто не хочет ни бежать, ни сражаться, как положено таланту, — виноват в этом сам.