|
Нет между людьми закона более нравственного, чем закон власти и подчинения.
Значение нравственного закона до такой степени обширно, что он имеет силу не только для людей, но и для всех разумных существ вообще.
Закон, живущий в нас, называется совестью. Совесть есть, собственно, применение наших поступков к этому закону.
Беззаконие никому не может быть зачтено в заслугу, не может вызвать к себе уважения.
Есть два рода законов: одни — безусловной справедливости и всеобщего значения, другие же — нелепые, обязанные своим признанием лишь слепоте людей или силе обстоятельств. Того, кто повинен в их нарушении, они покрывают лишь мимолетным бесчестьем — бесчестьем, которое со временем падает на судей и на народы, и падает навсегда. Кто ныне опозорен — Сократ или судья, заставивший его выпить цикуту?
Закон есть высшее проявление человеческой мудрости, использующее опыт людей на благо общества.
Лучшие законы рождаются из обычаев.
Вводить законы, противоречащие законам природы, — значит порождать преступления, чтобы потом их наказывать.
Законы и установления должны идти рука об руку с прогрессом человеческой души.
Законы пишутся для обыкновенных людей, поэтому они должны основываться на обыкновенных правилах здравого смысла.
Если принципы берут верх над законом, значит, правительство окончательно разложилось.
Свобода означает для нас право делать все, что запрещено законом.
Законы принимают, чтобы доставлять людям неприятности, и чем больше от них неприятностей, тем дольше они сохраняются в своде законов.
Сознание права развивает сознание долга. Всеобщий закон — это свобода, кончающаяся там, где начинается свобода другого.
Только в государстве существует всеобщий масштаб для измерения добродетелей и пороков. И таким масштабом могут служить лишь законы каждого государства.
У того, кто решит изучить все законы, не останется времени их нарушать.
Есть две мирные формы насилия: закон и приличия.
Реформу нравов следует начать с реформы законов…
Законы обязаны своей силой нравам.
Не быть подчиненным никакому закону — значит быть лишенным самой спасительной защиты, ибо законы должны нас защищать не только от других, но и от себя самих.