|
Не быть подчиненным никакому закону — значит быть лишенным самой спасительной защиты, ибо законы должны нас защищать не только от других, но и от себя самих.
Совесть в отличие от законов бесправна в государстве; ведь если человек взывает к своей совести, то у одного может быть одна совесть, а у другого — другая. Чтобы совесть была правой, необходимо, чтобы то, что она признает правым, было таковым объективно…
Если бы законы могли говорить вслух, они бы первым делом пожаловались на законников.
Страх перед людьми — вот источник любви к законам.
Суровость закона говорит о его человеколюбии, а суровость человека — о его узости и жестокосердии.
Попробуйте в разговоре с человеком непреклонно суровым сказать доброе слово о милосердии, и вы услышите в ответ: Если закон не будет безжалостен, нас удавят в собственной постели. О кровавая трусость!
Кто более строг, чем законы, тот — тиран.
Исключительные законы — узаконенный деспотизм.
Законодатель должен стремиться не к истине, а к целесообразности.
Мужья были законодателями; поэтому и закон обращен против жен.
Если бы природа имела столько законов, как государство, сам Господь не в состоянии был бы управлять ею.
Обычаи более важны, чем законы, ибо именно от них законы зависят.
Законы, как и дома, опираются друг на друга.
Плохие законы — худший вид тирании.
Правоведы — единственная категория людей, которым незнание законов ничем не грозит.
Сердце имеет свои законы — правда, не такие, из которых легко было бы составить полный систематический кодекс.
Нравы — это люди, законы — разум страны. Нравы нередко более жестоки, чем законы. Нравы, часто неразумные, берут верх над законами.
Ничто так плохо не знаем, как то, что каждый должен знать: закон.
Социальная солидарность является первым человеческим законом, свобода составляет второй закон общества. Оба эти закона взаимно дополняют друг друга и, будучи неотделимы один от другого, составляют сущность человечности.
Свобода состоит в том, чтобы зависеть только от законов.